Когда 26 декабря 1973 года космический корабль
«Союз-13», пилотируемый космонавтами Петром Климуком и Валентином Лебедевым,
сделал мягкую посадку, я с Центра пилотирования полетом сразу же поехал в
Звездный городок, решил посетить семью Климуков.
Ехал по заснеженных подмосковных дорогах, перебирая в
памяти разные события минувших восьми суток, анализировал отдельные элементы
программы этого космического полета, действия космонавтов – их работу. Я
постоянно в мыслях возвращался к их теперешнему состоянию – встрече с Землей, с
друзьями там, в казахстанской степи. Почти физически чувствовал все оттенки их
переживаний и волнений после завершения тяжелых испытаний, чувство гордости
выполненной обязанности.
Переступив порог дома Климуков, я увидел его
взволнованную жену Лилию, которой Валерий Быковский передал телефонную трубку.
Пока Лиля говорила с мужем, я понял, что Петр не успокоил ее, хотя и говорил,
что жив-здоров, что у него «все в порядке», «все нормально», - она успокоится
только тогда, когда он придет сюда, домой. Да и успокоится только на некоторое
время, пока не начнется подготовка к новому полету.
Это я особенно остро почувствовал, когда через
несколько минут держал еще теплую телефонную трубку и после теплых поздравлений
спросил: «Ну, как там, в космосе? Понравилось?.. А Земля?» А он в ответ:
«Виталий, здорово! Хочу еще. Ты подбери там мне место и побереги», - пошутил.
После разговора с Петром, когда мы по-хорошему обычаю подняли тост за его
здоровье, и Василий Лазарев сказал: «За удачу!» - я понял, что
все мы такие. Каждый из космонавтов стремится в полет и настойчиво готовится к
нему. Вот и Петр Климук. Для нас, тех, кто постарше его, он просто Петя, Петр.
Потому что он пришел к нам, в отряд космонавтов, молодым. Было ему всего только
23 года. Он был холостой (женился только в отряде космонавтов). Я помню, как
хвалил его Юрий Гагарин, которому понравился этот скромный, может быть, излишне
застенчивый парень из белорусской деревни, хотя за его плечами уже были и опаленное
войной детство, и голод послевоенной разрухи, и юность курсанта летного
училища, а потом служба летчика-истребителя в одной из авиационных частей
Севера. Юрий Гагарин хвалил его за заинтересованность, старание и
исключительное трудолюбие. И вот девять лет учебы и работы завершил космический
полет. Пер Климук, настойчиво идя к цели, достигнул ее. Однако впереди – новая
цель.
Когда несколько позднее я возвращался со Звездного городка в Москву,
вспомнил октябрь 1969 года, канун старта кораблей «Союз-6», «Союз-7» и
«Союз-8». Последняя перед стартом пресс-конференция для журналистов. За столом
сидят летчики-космонавты СССР Владимир Шаталов и Алексей Елисеев. Они уже
побывали в космосе. Остальным пятерым еще предстояло переступить этот порог – это Георгий Шонин, Валерий Кубасов, Анатолий
Филипченко, Владислав Волков и Виктор Горбатко. Все они уже опытные космонавты,
много лет в отряде. Один из журналистов задал вопрос: «Вас будет семеро в
космосе. Вы будете пилотировать три космических корабля. Что вы думаете о своей необычной профессии?»
Реакция космонавтов на этот вопрос была разной. Кто-то
из них сказал, что «это обычная профессия», другие начали возражать, приводя
весомые доводы необычных условий и самого космического полета, да подготовки к нему. Разгорелась, довольно
неожиданно, дискуссия, в результате которой все космонавты и журналисты пришли
к мысли: так, Юрий Гагарин явился родоначальником новой профессии – космонавт.
Это уже профессия. Она имеет своих представителей и в США – астронавтов. Будут
ее представители и в других
странах. Придет тому время. Был найден и компромисс, сформулировал его Валерий
Кубасов: это «обычная работа в необычных условиях».
Дискуссия продолжалась и после пресс-конференции. В
ней приняли участие и дублеры, среди которых находились Андриан Николаев и я.
Горячо обсуждались разные аспекты профессии космонавта: эта профессия – земная,
или, может быть, космическая? Чем она существенно и принципиально отличается от
других профессия и что ее с ними объединяет? Предпринимались попытки
сформулировать критерии требований к ее представителям – это «супермены» или
обычные люди?
Главные выводы, которые были сделаны, сводились к
следующему. Перво-наперво это, конечно же, необычная профессия. Космонавт
сегодня – в первую очередь испытатель новых технических систем в сложных и не
изведанных до конца условиях. Многие из этих систем, да и сами космические
корабли, являются уникальными и существуют в едином экземпляре. И задача
космонавта – дать объективную оценку труда многих тысяч человек – накладывает
особый отпечаток на эту профессию. Брака быть не должно. Другое требование к
представителям нашей профессии – космонавт должен быть исследователем. И не
просто «узким» специалистом, а человеком, способным решать комплексные проблемы.
Астрофизика и агрономия, геология и гидрология, метеорология и география,
океанология и биология – вот только некоторые из тех предметов, которые мы
«проходим» при подготовке к космическим полетам. И третье по счету, но не
значимости, - космонавт должен иметь не только хорошее здоровье, но и уметь
сохранять его в течение многих лет подготовки к полетам, перенося большие
нагрузки, часто близкие до предельных.
Однако в тоже время наша профессия – самая обычная. И
перво-наперво потому, что космонавты – это, как говорят, нормальные живые люди,
с преимуществами и слабостями, свойственными всем. Мы каждый день ходим на
работу и выполняем план подготовки к полетам. А это и есть самая обычная
работа: в качестве инженера – над схемами, летчика – при тренировочных полетах,
студента – на многочисленных занятиях, исследователя – на наземных тренажерах.
И если попробовать дать самое общее представление о
профессии космонавта, то это – служение людям, служение человечеству, своему
народу. И этому нас научили, дали нам силу родная земля, партия, Родина.
С таким чувством я перевернул последнюю страницу
документальной повести Миколы Панасюка* «Арыенцір – сузор'е Арыён» о моем большом друге и коллеге Петре Климуке, о том,
как этот белорусский парень из прибужской деревни Комаровка, что под Брестом,
приобрел космические крылья. Искренне рекомендую прочитать ее и юному, и
взрослому читателю.
* Вступительное слово летчика-космонавта СССР
Виталия Севастьянова написано по просьбе автора документальной повести
«Арыенцір – сузор'е Арыён», Мн.,
издательство «Беларусь», 1975, 224 стр. Перевод с белорусского языка, 2017,
специально для второго издания произведения на русском языке.
