КАКОЕ ЭТО СЧАСТЬЕ – ВИДЕТЬ МИР!

Мария Коржова
г. Брест

Родилась 5 августа 1930 года  в деревне Струкачев Кормянского района Гомельской области. В 1941-1945 годах работала на закрытом военном заводе на Урале. Награждена орденом Великой Отечественной войны II степени, медалями.

Издала два сборника поэзии. Регулярно печатается в литературно-художественном альманахе «Гоман». Живет в Бресте.

«Какое это счастье − видеть мир», − отрывок из ее новой книги «От Бреста до Владивостока».

Всегда восхищалась долгожителями, их житейской мудростью, умением общаться с людьми. Прожить сто лет и больше – не просто. И все же действительность такова, что именно люди рекордного возраста оставляют неизгладимый след в нашей памяти, на родной земле.

− О, какое это счастье – видеть мир! – воскликнул однажды ветеран войны Михаил Григоренко, которого вы видите на нашем фотоснимке с орденами и медалями на груди.

Узнав о том, что я в годы войны работала на секретном заводе в Перми, к тому же, писала сатирические частушки об оккупантах, сразу же разговорился со мной, рассказал о себе. Так Михаил Иванович стал героем многих моих публикаций. Но кто же он, Михаил Григоренко?

С его слов он уже счастлив потому, что родился весной, когда цвели сады, ярко светило солнце. Это случилось 15 мая 1921 года, за два десятка лет до начала военного лихолетья. Именно в эти молодые годы юноша успел многое увидеть своими глазами в родной Винницкой области, на Украине, очень многое. И свою первую учительницу Варвару Ивановну в первом классе, и родную школу, и многих трудолюбивых сельчан в довоенной деревне. Особенно вслушивался в пение прилетевших с юга птиц, гулкий звон колоколов сельской церквушки.

В первые годы Великой Отечественной войны Михаил Григоренко стал красноармеецем, командовал ротой. Вместе со своими боевыми товарищами освобождал Брянск, Тулу, Ясную Поляну, знаменитую на весь мир, где творил Лев Толстой свои бессмертные произведения.

Потом была Белоруссия. А это такие города, как Добруш, Гомель, Бобруйск, при освобождении которого Михаил Григоренко был тяжело ранен в голову. Впервые в жизни в его глазах помутнело, казалось, что он больше никогда не увидит знакомых боевых товарищей и командиров, фронтовых дорог, ведущих к желанной Победе.

Четыре дня пролежал в полевом прифронтовом госпитале, откуда вернулся опять на фронт. Уже потом, после войны он вспоминал:

− Хотя и одним глазом, но я видел разрушенные города и села. Горько было от того, когда братская Беларусь истекала кровью, а ее земля стонала под убитыми в боях солдатами. Им, как и мне, было примерно по 21-23 года. Всего-то. Командовал я тогда пехотной ротой, а это значило, что мы постоянно находились на ногах, то ли это было поле, то ли кустарник, то ли болото…

Михаил Григоренко сам передавал радиограмму Клименту Ворошилову о состоянии боевых действий на фронте, когда в тот жаркий день боя был убит радист. Из дальнейшего рассказа моего собеседника я узнала о том, что аппарат тем временем продолжал передавать сигналы. В самый разгар бомбежки был легко ранен в щеку и он, Михаил Григоренко. Но обиднее всего было то, что при этом он перестал видеть на левый глаз. Даже в этот момент командир не оставил поле боя…

Потом Михаил Григоренко уже говорил: «Кутузов с одним глазом воевал, а я что хуже? Тем более что и моложе, к тому же». Ему очень не хотелось, чтобы солдаты вдруг узнали о травме его глаза.

А тем временем немецко-фашистские оккупанты планировали устроить парад на Красной площади «Хайль Гитлер», а Сталина повесить. Не случайно к началу операции «Тайфун» противник сосредоточил рядом с нашей столицей 77 дивизий, а это более двух миллионов солдат и офицеров. Таким образом, враг превосходил наши силы в артиллерии и минометах в четыре раза, в танках – 2,2 раза, в самолетах – в 12.

Над Москвой нависла опасная угроза. А поэтому Советским правительством было принято решение о строительстве на подступах столицы двадцати километровых оборонительных сооружений. На них ежесуточно трудились 450 тысяч москвичей; в основном женщины и подростки. Было сформировано также 25 дивизий воинов-добровольцев, готовых до последней капли крови защищать родное Отечество.

Наши войска несли невосполнимые потери в живой силе. Обороняться было практически нечем, разве что выручала винтовка со штыком. И все. Над городом в черном небе зависали огромные дирижабли, защищавшие Москву от бомбежки.

Надев штык на винтовку, командир Михаил Григоренко первым с криком УРА, а потом и вся его рота, пошли в наступление. В панике фашисты начали бросать свое оружие, любым способом стараясь спастись от догонявших их пуль. На поле боя, как выяснилось потом, осталось много не только погибших и раненных оккупантов, но и ящиков с рыбными консервами, хлебными сухарями. Нашлось и несколько бутылок шнапса.

Всего этого хватило, чтобы накормить красноармейцев, поднять их боевой дух. И все же рота в тот день недосчиталась одиннадцати красноармейцев: одни из них истекали кровью, другие уже не дышали…

За мужество и отвагу, проявленные в этом бою, командир роты Михаил Григоренко был удостоен ордена Красной Звезды, а многие красноармейцы – медали «За освобождение Москвы». Но впереди всех, оставшихся в живых, ожидали не только новые, не менее трудные испытания, в том числе и в нашей братской союзной республике.

С боевыми товарищами подполковник Михаил Григоренко освобождал и пограничный город Брест. Награжденный многочисленными орденами и медалями, он – почетный ветеран войны и труда, как говорится, Человек с большой буквы, с ним интересно общаться как ветеранам,  так и нашей молодежи.

А вот что касается Брестского района, то моего собеседника очень удивило то, что в этой земле остались лежать воины-освободители почти всех национальностей бывшего Советского Союза. Особенно их много покоится в братских могилах в Остромечево, Чернавчицах и в Чернях, где Михаилу Ивановичу довелось бывать уже в наши мирные дни, беседовать с сельчанами.

Однажды я спросила у него:

− Расскажите, пожалуйста, как сложилась ваша жизнь после войны, на гражданке. Есть ли у Вас семья, дети и внуки?..

− Если говорить откровенно, - сразу же заинтриговал меня Михаил Иванович, − я любил всего лишь один раз и на всю жизнь. Эта была медсестра из госпиталя. Мне уже скоро 90, но ее не могу забыть до сих пор. Ей − 19, не больше, а мне – 23. Ее звали Софьей. Она спасала раненых солдат, как могла боролась за их жизнь. Однажды попросил ее уделить мне хоть минутку внимания. Я даже не знал с чего начать разговор. И она тоже не знала… Поэтому мы переплели пальцы рук и молчали. И всего лишь…

Это ей, девушке Софии, по просьбе Михаила Григоренко я посвятила свое стихотворение:

 А ты ушла. Все дальше, дальше
Твой голос, дым твоих волос…
О, Сонечка моя, нам даже
Сказать «прощай» не привелось.

Узнав о том, что я также инвалид по зрению (травму глаза получила, работая на закрытом военном заводе), Михаил Григоренко до мельчайших подробностей рассказал о своей любви к полевой медсестре, о том, что она «на всю жизнь осталась острой болью в его сердце». Так была написана целая поэма «Софья», опубликованная в вышедшей в Смоленске книге стихов «Дороги моей жизни».

Она погибла. А женился он после войны через десять лет в нашем Бресте. Вместе со своей половинкой Марией Петровной Михаил Григоренко прожил 16 лет. Детей у них, к сожалению, не было. Женился во второй раз на брестчанке моложе его на два десятка лет. Так впервые у «молодоженов» появилась сначала любимая доченька, а потом, через семь лет, и сын Сережа…

Умер Михаил Иванович весной − в апреле 2013 года, в уже преклонном возрасте. Ему было 92 года.

Хорошо зная о том, что видел он только одним глазом, но об этом мало кому говорил, могу с полной ответственностью сказать: прожил ветеран-патриот очень трудную, но достойную жизнь. Главное, что на окружающий нас мир он смотрел всегда с оптимизмом, верой в будущее наших внуков и правнуков. Однако при этом повторял: «не сможешь защитить свой очаг, им обязательно завладеет враг. Даже пчела и та защищает свой улей. Надо помнить об этом. Всегда!»